ДОРОГИЕ МОИ! ЗА ЭТО ИНТЕРВЬЮ МОЙ КАНАЛ НА Ю- ТЮБЕ ЗАКРЫЛИ С ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕМ О ТОМ,ЧТО И Я, И РЕБЯТА, КОТОРЫЕ С ПЕРВОГО ДНЯ ПАНДЕМИИ БЫЛИ НА ПЕРЕДОВОЙ В ГОСПИТАЛЯХ, ДИЗИНФОРМИРУЕМ НАСЕЛЕНИЕ, И ЧТО НА САМОМ ДЕЛЕ ТАКОЕ НЕ ПРОИСХОДИТ.
НИКОМУ НЕ СЕКРЕТ, ЧТО УБИРАЮТ ТЕХ, КОГО БОЯТЬСЯ, А ТЕ, КТО УЖЕ ПРИВЫК С РОЖДЕНИЯ ЖИТЬ В СТРАХЕ, ВСЕГДА БУДУТ ДОНОСИТЬ НА ТЕХ КТО ИХ УЧИТ ЖИТЬ, ДАБЫ ПОКАЗАТЬ СВОЕ БАРАНЬЕ ПРЕВОСХОДСТВО И ДАЛЕКО НЕ ЗДОРОВЫЙ УМ.
ВЫ ТАКЖЕ МОЖЕТЕ ПОСМОТРЕТЬ КАК ЭТО ИНТЕРВЬЮ, ТАК И ДРУГИЕ ИНТЕРЕСНОСТИ НА МОЕМ КАНАЛЕ В ТЕЛЕГРАМЕ t.me/TatyanaGalaxy, откуда вы можете пересылать видео своим близким.
В интервью, все вопросы были заданы мной, а также я переводила все высказанное Аделиной.
Аделина и Андрей – муж и жена, родом из Молдавии, иммигрировали с родителями ещё практически детьми. Я познакомилась с Аделиной и Андреем в канун Рождества, когда они приехали к нам в Северную Каролину уже из Теннесси, хотя ещё несколько месяцев назад они жили в городе Сиэтл, штат Вашингтон. У обоих супругов есть высшее образование, BSN (Bachelor of Science in Nursing), что означает, что они зарегистрированные медбрат и медсестра. Для тех кто не знает, это очень хорошее образование для США, но у Андрея есть ещё одно высшее образование – MBA (Masters of Business Administration).
Аделина и Андрей были на самой передовой с первого дня настоящей пандемии с Апреля 2020 года и по Март 2021 год. Они работали сразу в двух Графствах (Counties) в Медицинских госпитальных учреждениях.
Они любезно согласились прокомментировать всю ситуацию. Я надеюсь, что нам всем будет интересно узнать все от первого лица, а не от тех, кого там вообще не было.
Татьяна— итак, у меня есть несколько действительно наболевших вопросов.
— Когда началась пандемия, на самом ли деле все было так опасно, как передавали по телевизору? Действительно ли все места в госпиталях были заняты именно людьми с ЭТИМ ВИРУСОМ, или все-таки ставили ЭТОТ диагноз и тем, у кого вируса не было?
Андрей – госпитали были полны людьми с вирусом. Но были и такие детали, которые большинство людей не знают. Например, если у больницы есть 10 кроватей для сильно заболевших — ICU (Отделение Интенсивной Терапии), то нужно определенное количество медработников, чтобы содержать только эти кровати. Потому что все испугались пандемии, многие работники перестали приходить на работу, и количество открытых кроватей ICU пришлось уменьшить, например от 10 до 5. Из-за этого госпиталь уже не мог принимать больше людей. Не потому, что все кровати были заняты, а потому что с ограниченным количеством работников, они могли ухаживать только за определенным количеством пациентов.
Татьяна – То есть это проблема администрации госпиталей, потому что у них была нехватка работников, а не потому, что было очень много больных, правильно?
Андрей – Да.
Татьяна – Скажите, а когда люди поступали, они были именно с этим диагнозом, или они поступали с другими диагнозами? На сколько мне известно, поступали и диабетики, и больные раковыми заболеваниями, и всем автоматически ставили Ковид как диагноз. Было ли такое?
Аделина – All of our patients that came in already had preexisting conditions. For example, diabetes, stage 4 kidney cancer, and they were being assessed and sent home to die, because there was nothing else that could be done for them. But prior to the discharge from the hospital, they would be tested for Covid, and because they tested positive, they would be rerouted to our facility. Unfortunately, yes, they died, but Covid was not the reason they were dying.
Перевод Татьяны.
— У всех наших пациентов, которые поступили, уже были ранее существовавшие заболевания. Например, диабет, рак почки 4-й стадии, и их обследовали и отправляли домой умирать, потому что больше ничего нельзя было для них сделать. Но перед выпиской из больницы они проходили тестирование на Covid, и поскольку результат был положительным, их перенаправляли в наше отделение. К сожалению, да, они умерли, но Ковид не был причиной их смерти.
Татьяна— Конечно же тяжело больные пациенты, которые поступали в госпиталь, могли там же заразиться вирусом, потому что у них уже была ослаблена иммунная система.
Скажите, как вы думаете, для чего нужно было регистрировать больных именно ЭТИМ ЗАБОЛЕВАНИЕМ? Врачи за это получали деньги?
Андрей – Мы работали в определенной сфере, и не можем говорить или спекулировать за всех, кто получал какие компенсации. Но для работников, которые согласились работать прямо с людьми, у которых есть ковид (например, наш первый проект – мы 6 месяцев работали в карантинном отделении), то зарплата была больше, чем в больнице, потому что госпиталя не могли найти работников – все боялись. Я был менеджером нашего проекта, и я не мог найти людей. Только один из десяти, которым я звонил, соглашался работать.
Татьяна – А как вы думаете, этот один работник из десяти тоже боялся заразиться и был мотивирован деньгами?
Андрей – Были конечно и такие, которые боялись, но им нужны были деньги, но были и другие, которые думали, что есть риск или нет, но нужно работать. Госпитали, конечно же, получали больше денег: за каждый вентилятор, за каждого пациента, который считался позитивным. Конечно, нельзя говорить, что они просто хотели денег, просто если пациент был болен ковидом, то требовалось больше людей, чтобы за ним ухаживать. А за пациентом, который находится под вентилятором, требуется уход 5–10 работников. Поэтому и были дополнительные деньги, которые выдавались федеральным правительством. Еще одна деталь: если человек был с ковидом, то он уже попадал в больницу по чрезвычайному приказу (emergency order), и все права и законы, действовавшие до этого, были не актуальны. Так госпиталя могли держать больных намного дольше, и семьи не знали, какие у них есть права.
Татьяна – То есть семьям не говорили, имеют ли они право приходить и навещать своих близких?
Аделина – In one of the facilities that we worked at, people were pretty sick, some due to covid, but a lot with their other preexisting conditions. Families were told that they were not allowed to come inside, and if they wanted to see their loved ones, they would need to peek through the windows. We always spoke out for patients’ rights, and always told them that they do have the right to see their relatives. Everyone should speak up for what their family needs and be insistent. In a couple of situations, the families were allowed to come inside and see the patient.
Перевод Татьяны
В одном из учреждений, где мы работали, люди были очень больны, некоторые из-за covid, но многие из-за других ранее существовавших заболеваний. Семьям сказали, что им не разрешают входить внутрь, а если они хотят увидеть своих близких, им нужно будет заглянуть в окна. Мы всегда выступали за права пациентов и всегда говорили им, что они действительно имеют право видеться со своими родственниками. Каждый должен высказываться за то, в чем нуждается его семья, и быть настойчивым. В нескольких ситуациях семьям разрешалось войти внутрь и навестить пациента.
Татьяна — А что нужно было такое сказать, как бы какие ключевые слова, чтобы пропустили к одним и не пропускали к другим? Есть ли какой-то закон, например почему скажем к 5 пациентам пропускали, а к другим 5 нет?
Андрей – Мы заметили, что часто семьи сами боялись, не знали, что думать и чему верить, а медицинские учреждения им говорили, что им просто нельзя навещать близких. Но я работал много лет в психиатрии, и знаю законы, что пока нет постановления суда, ты не можешь кого-то закрыть, или запретить посещение. Я это говорил семьям, и когда они спрашивали госпиталь, если у них есть постановление суда о запрете посещений, то в госпитале конечно говорили, что нет. У людей есть право, но нужно знать, как его добиваться.
Татьяна – К сожалению многие люди не знают законов во многих областях, а в последнее время становится хуже, потому что страх одолевает людей. А если людей не выдавали своим родным, когда они умирали, знаете ли вы как их хоронили и где они захоронены? Вот, например прошел год или два, и люди хотят навестить могилы своих родных. Куда им идти?
Аделина – We know a couple of families, who when their parents or loved ones were labeled as a Covid death in the beginning, had to have a closed casket. There was only a photo on top of the casket. And some families that really feared Covid, decided to simply go for a cremation. We are not speaking out for all Covid deaths, but just the ones that we are aware of.
Мы знаем пару семей, которые, когда их родители или близкие были помечены как умершие от Covid в самом начале пандемии, должны были иметь закрытый гроб. На крышке гроба была только фотография. И некоторые семьи, которые действительно боялись Covid, решили просто кремировать их. Мы говорим не обо всех смертях от Covid, а только о тех, о которых нам известно.
Андрей – Опять же все идет к тому, что большинство людей не знали свои права, что можно, а что нельзя. И с одной стороны, они не знали, потому что даже законы были прямым образом отвергнуты главными должностными лицами здравоохранения, говоря, что «нам все равно, мы вот так делаем».
Татьяна – А когда должностные лица людям говорят «нам все равно», к кому можно идти жаловаться?
Андрей – Если ты знаешь к кому можно обратиться, или есть адвокат, который может помочь, то конечно. Но большинство людей конечно такого не имели, и делали как им было сказано.
Аделина – You know what they say — knowledge is power. Unfortunately, a lot of people are not aware, and they fall in another category of “this is time-consuming, why bother?”. And due to Covid, a lot of businesses were not working efficiently, so every process was taking much longer.
Вы знаете, как говорят: знание — это сила. К сожалению, многие люди не знают об этом, и они попадают в другую категорию “это отнимает много времени, зачем беспокоиться?”. А из-за Covid многие предприятия работали неэффективно, поэтому каждый процесс занимал гораздо больше времени.
Татьяна – Да, ни до каких юристов конечно было не достучаться. Хорошо еще, если можно было достучаться до докторов – по сегодняшний день невозможно попасть к доктору.
Андрей – По поводу докторов: Есть вещь, которые многие люди не знают. Мы работали 6 месяцев в одном графстве, и еще 6 месяцев в другом. В этих местах была немного разная политика, но одно было одинаково – как только был хоть один пациент, или один работник, которые имели позитивный диагноз, то ни один доктор не заходил в это учреждение. То есть мы работали и делали все процедуры (такие как переливание крови), а когда была консультация с доктором, то она была по телефону. Мы держали телефон перед пациентом, и за две минуты консультации доктор говорил, что он считает нужным. И даже если бывало, что доктора не боялись приходить, то эти учреждения им не позволяли это делать.
Аделина – The second facility that we worked at, the patients who were very sick with preexisting conditions, were told that they had to be in this facility to receive certain treatments. We could see what they were coming in for, and that they were not receiving the treatments, but they were getting billed for them. For example, they would say that the patient would be receiving physical therapy, and you could see that it was ordered for the patient, but the patient was not receiving that.
Перевод Татьяны
Во втором учреждении, в котором мы работали, пациентам, которые были очень больны с ранее существовавшими заболеваниями, сказали, что они должны находиться в этом учреждении, чтобы пройти определенное лечение. Мы видели, из-за чего они обращались, и что они не получали лечение, но им выставляли за него счет. Например, они сказали бы, что пациент будет проходить физиотерапию, и вы могли бы видеть, что она была заказана для пациента, но пациент этого не получал.
Андрей – было еще интересно заметить, что если пациенты приходили и платили за свой счет, не через страховку, то их быстрее отпускали домой. Деньги заканчивались быстрее, и пациента отпускали через несколько дней. А если у пациента была хорошая страховка, то его могли держать и два, и три месяца, или пока они не умирали.
Татьяна – Да, это конечно никому не секрет, что страховка, это самая большая бессмыслица. Здоровые люди, например, могут платить за страховку годами, и никогда ее не использовать.
У меня есть информация из первых источников, что людей сразу поворачивали на грудную клетку и ставили на вентиляцию. Мы знаем, что не всегда это нужно было делать, и не всем. На сколько это было опасно сразу поворачивать людей на грудную клетку, лицом вниз?
Аделина – Unfortunately, it was very limited, what they could do for the patient to begin with. When you go to the hospital and you are Covid Positive, some people are under the pretense that they are going to be receiving some kind of special treatment, that they could not get at home. Then you end up in the hospital, and your situation is getting worse, because you are not getting good nutrition, vitamins. The chances of you getting worse quickly in the hospital are higher than when you are at home. You cannot go outside and get fresh air.
Перевод Татьяны
— К сожалению, то, что они могли сделать для пациента с самого начала, было очень ограничено. Когда вы идете в больницу и у вас положительный результат на Covid, некоторые люди, думают, что им будет оказано какое-то специальное лечение, которое они не могли получить дома. Затем вы оказываетесь в больнице, и ваше положение ухудшается, потому что вы не получаете хорошего питания, витаминов. Вероятность того, что вам быстро станет хуже в больнице, выше, чем когда вы находитесь дома. Вы не можете выйти на улицу и подышать свежим воздухом.
Татьяна – А когда людям нужно было дышать свежим воздухом, как ставились трубы? Они выходили на улицу?
Андрей – Я объясню. Начну с того, что, когда человек приходит в больницу, по американским стандартам, ему не позволяется принести свое лекарство. Только если в больнице тебе не могут давать те же лекарства, иногда разрешат, чтобы у тебя было одно лекарство свое, но обычно больница дает их лекарства. Но что случалось: человек приходил в больницу с ковидом, или чем-то другим, приносил свои витамины, или что он до этого принимал, и у него все забирали, и говорили, что в больнице это принимать нельзя. А так как врачи говорили, что не знают, как лечить ковид, то ничего другого больным не давали, и сразу ставили на вентилятор, лицом вниз. В итоге люди просто задыхались, потому что тело, без какой-либо помощи, боролось само по-себе. А насчет воздуха – комнаты все должны были быть закрыты, пациент не имел права выйти даже в коридор, комнаты были очень маленькие (2х3 метра), и человеку не было выбора ничего делать, кроме как лежать на кровати. А это плохо для человека, потому что ему нужно чтобы легкие расширялись, а лежа на кровати, даже здоровый человек становится больным. Тогда в окна ставились фильтры, но фильтры качали воздух не снаружи в комнату, а из комнаты на улицу. То есть воздух заходил в комнату не свежий с улицы, а из грязного коридора — пылесосы использовать тоже было нельзя, так как считалось, что они поднимают пыль вверх, и больше года многие учреждения не пылесосили, а чистили только веником, даже ковровое покрытие.
Аделина – And we were not allowed to open the windows to the patients rooms.
Перевод Татьяны
И нам не разрешали открывать окна в палатах пациентов.
Татьяна – это конечно кошмар.
Андрей – Да. Мы видели, как все это делается с самого начала, и я остался при своем мнении, что много пациентов просто умерли из-за недостатка ухода.
Аделина – The amount of care was greatly reduced for these patients, especially in Intensive Care Unit. I can’t speak for all hospitals, but a couple of nurses that I knew, who took contracts in New York in ICU were very heartbroken. Because here they are being told that they are heroes, helping save patients, and yet they were very limited in the number of times that they could enter a patient’s room in ICU, and the amount of therapy that they could actually give them was little to none.
Перевод Татьяны
Объем медицинской помощи этим пациентам был значительно сокращен, особенно в отделении интенсивной терапии. Я не могу говорить за все больницы, но пара медсестер, которых я знала, которые заключили контракты в Нью-Йорке, в отделении интенсивной терапии, очень переживали. Потому что здесь им говорят, что они герои, помогающие спасать пациентов, а с другой стороны, в большинстве случаев, их ограничивали тем, что они не могли входить к пациенту в комнату в отделении интенсивной терапии, а также были ограничены и количеством терапии, которую они действительно могли им дать. Терапия была практически нулевая.
Татьяна – Ребята, скажите пожалуйста, вы сами переболели Ковидом?
Андрей и Аделина – Да. В прошлом августе.
Татьяна – А в какой форме вы переболели, и что вы делали?
Аделина – At the time we were working at a quarantine facility, basically isolating patients, or healthy people that mostly did not have any symptoms, but just tested positive. And generally, we eat a very healthy diet, and take immune-boosting supplements, like Vitamin D, C, Zink. So, when we did catch Covid, for me it was the easiest cold that I ever had. I didn’t have a fever, and only felt tired for about three days, and lost my sense of smell and taste for two weeks.
Перевод Татьяны
В то время мы работали в карантинном учреждении, в основном изолируя пациентов или здоровых людей, у которых в основном не было никаких симптомов, но просто был положительный результат теста. И, как правило, мы придерживаемся очень здоровой диеты и принимаем добавки, повышающие иммунитет, такие как витамин D, C, цинк. Итак, когда мы все-таки подхватили Covid, для меня это была самая легкая простуда, которая у меня когда-либо была. У меня не было температуры, я чувствовала усталость только около трех дней и потеряла обоняние и вкус на две недели.
Андрей – Еще начиная c зимы, мы всегда принимаем Витамин D, витамин C, и когда этот вирус начался, то начали принимать немного больше и более регулярно. Потом уже когда был апрель и май, и по телевизору говорили людям сидеть дома и запираться в своих комнатах, я считал, что это абсолютно ненормально. Люди должны выходить на улицу, на солнце и свежий воздух. Мы регулярно ходили на улицу, дышать свежим воздухом, и даже когда у нас был перерыв на работе мы выходили на улицу, на солнце. Когда мы заболели, у меня тоже не было температуры, и вообще не было симптомов, только поменялся голос где-то на неделю. Но позже, у меня пропал вкус и обоняние, и уже, к сожалению, почти на восемь месяцев. Теперь все вернулось к норме.
Татьяна – А как вы думаете, почему у некоторых людей уже второй год не возвращаются обоняние и вкус? Некоторые люди даже стали говорить, что это хорошее побочное действие ковида, для тех, кто хочет похудеть.
Аделина – We have read a study or a survey, that for up to 10% of people the sense of taste and smell is impacted more than for others, and for some it even never goes back to normal.
Перевод Татьяны
Мы читали исследование или опрос, согласно которому до 10% людей теряют чувство вкуса и обоняния больше, чем у другие, а у некоторых оно даже никогда не приходит в норму.
Андрей – Конечно мы не можем спекулировать по каким причинам это случается. Мы никогда не отрицали реальность этого вируса, но страх — это очень сильное оружие, и мы просто не хотели поддаваться страху.
Татьяна – Правильно. Чем больше человек поддается страху, тем больше у него иммунная система слабеет. А когда иммунная система совсем ослаблена, то абсолютно все будет цепляться, и даже то, что у нас было в детстве постоянно, и об этом даже не задумывались, и все само проходило.
Андрей – У меня есть друзья, которые говорили, что они очень тяжело болели ковидом, и чуть не умерли, была температура, сильный кашель. А когда я у них спрашиваю, как они переносят, когда они болеют гриппом, то оказывается, что точно также. Люди забывают, что простой грипп тоже очень часто отнимает обоняние и вкус. Например, когда я раньше болел гриппом, то три дня вообще не мог вставать с постели. А люди об этом забывают, и даже статистика говорит, что за последний год почти исчез грипп. Очень интересно, что грипп вдруг вот так вылечился.
Татьяна – Да, многие заболевания, кажется, исчезли.
Скажите, вот вы обошлись без уколов, но вас пытались заставить сделать укол, когда вы работали в Вашингтоне. А как вы думаете, остались бы вы там работать, если бы вы не сделали укол?
Аделина – At the moment, if you have been working at the hospital for a couple of years, then you would be allowed to continue working without taking the shot. However, when it would become a problem, you would be terminated. We know a couple of people that got laid off for not getting a shot.
Перевод Татьяны
На данный момент, если вы работаете в больнице уже пару лет, то вам будет разрешено продолжать работать без укола. Однако, когда это станет проблемой, вы будете уволены. Мы знаем пару человек, которых уволили за то, что они не сделали прививку.
Татьяна – А у вас принимали справку об отказе от вакцины на религиозных основаниях?
Андрей – Мы работали по контракту. Сейчас я объясню. До ковида мы работали в других госпиталях. Когда начался ковид, нам было сказано не надевать маски, чтобы не расходовать ресурсы. Мы тестировали людей без масок, лицом к лицу. Потом сказали, что маски нужны. Мы оставили наши работы и пошли работать на проекты ковида, а после того, как они завершились, то нам уже не позволили вернуться на наши предыдущие работы без укола. Когда наши временные контракты истекли, нам было отказано в нескольких других контрактах, потому что нужно было иметь укол, и никакие исключения не принимались, хотя это и было незаконно.
Татьяна – Мне кажется, что лет через 20, когда наши дети, которые сейчас маленькие, уже будут совсем взрослые и понимающие, они поймут, насколько вся ситуация была как качели: с одной стороны тебе говорят так, а с другой стороны закон говорит иначе.
Я знаю, что многие из США стали ездить лечиться в другие страны, в том числе и сами доктора. Я лично встретила многих докторов за свое пребывание в Коста-Рике. Мы знаем, что многие страны практикуют медицинский туризм, и люди получают прекрасное медицинское обслуживание. Как вы думаете, почему сами врачи из США едут лечиться в другие страны?
Аделина – I think it’s no secret that western medicine is failing, because their go-to solution is not for a cure, but for symptom treatment, and the doctors are seeing it firsthand.
Перевод Татьяны
Я думаю, ни для кого не секрет, что западная медицина терпит неудачу, потому что их основное решение заключается не в лечении проблемы, а в лечении симптомов, и врачи видят это воочию.
Татьяна – А в других странах конечно же больше лечат проблему, и это, к счастью, делает интегративная медицина. Сейчас уже идет интегративная медицина, альтернативная медицина, комплиментарная медицина. Так что обращайте больше внимания на то, какой медициной занимается ваш доктор.
Скажите, так как вы недавно переехали ближе к нам, вы будете продолжать работать в сфере медицины? И обязательно ли в новом штате, где вы живете, иметь укол, чтобы работать?
Андрей – Да, мы будем продолжать работать в медицине. В некоторых, особенно частных госпиталях, мы обязаны иметь укол, чтобы там работать. Но многие места принимают и религиозные исключения. Но мы все равно уколы делать не будем.
Татьяна – Правильно, потому что никто не знает какой будет исход от этого потом. Каждый, конечно, должен стоять за себя, и если кто-то верит в уколы, то мы никого ни от чего не отговариваем. Каждый человек должен иметь свое мнение, и знать, что он делает. Как подчеркнула Аделина, знание это сила. Нужно открывать глаза, читать и делать свои личные исследования.
Скажите, например если человек не хочет делать укол, а он единственный кормилец в семье, и он не может бросить работу. Знаете ли вы что-нибудь о компаниях этих вакцин? Какая, например имеет меньше всего побочных действий?
Аделина – I think it is very important to look at all the options: is there really no job that could accommodate to you? Because if you accept a vaccine in order to feed your family, do you have a guarantee that everything will be fine with you later? There is no guarantee. Not a lot of people know that in 1986 Congress passed a law that all vaccine companies were no longer liable for any adverse reactions.
Перевод Татьяны
Я думаю, что очень важно рассмотреть все варианты: действительно ли нет работы, которая могла бы вам подойти? Потому что, если вы вакцинируетесь, чтобы прокормить свою семью, есть ли у вас гарантия, что позже с вами все будет хорошо? Нет никакой гарантии. Не многие знают, что в 1986 году Конгресс принял закон, согласно которому все компании, производящие вакцины, больше не несут ответственности за любые побочные действия.
Андрей – Это единственный бизнес в мире, где ты вырабатываешь один продукт, и тебе не нужно переживать о качестве продукта, или о том, как он действует, потому что тебя никто не может судить. Большинство компаний, которые делают вакцины по всему миру, находятся здесь в США, и имеют неприкосновенность, покрываясь этим законом. Правда в том, что другие уколы вырабатываются на протяжении 5–10 лет, а нам говорили, что через два месяца после начала пандемии уже есть вакцины от нее, и они безопасны даже для беременных женщин. Откуда они могли это знать?
Аделина – Going back to your question about what company to choose. If a company is not liable and does not stand behind its’ product, what can make people trust it?
Перевод Татьяны
Возвращаясь к вашему вопросу о том, какую компанию выбрать. Если компания не несет ответственности и не стоит за своим продуктом, что может заставить людей доверять ей?
Татьяна – Совсем недавно я получила сообщение от врача, который работает в госпитале. Он сказал, что когда человек поступает в госпиталь с ковидом, и у него уже есть вакцины, то его лечат хорошими лекарствами, такими как Ивермектин, а того, кто не делал уколы, сажают на Ремдесивир. Давно известно, что Ивермектин очень хорошее лекарство, и люди с ним быстрее вылечиваются, но за Ремдесивиром стоят большие фармацевтические компании. В прошлом году много докторов даже потеряли свои лицензии, из-за того, что прописывали Ивермектин. Это конечно очень грустно.
Ребята, что бы вы хотели добавить или сказать нашим зрителям?
Аделина – I would say, do your own research, and don’t just believe what the media says, because they will show you what they would like you to see through their eyes. Don’t trust everything you hear and go back to your roots to figure out the problem and how to treat yourself inside and out, because a simple pill or a shot cannot fix it.
Перевод Татьяны
Я бы сказала, проведите собственное исследование и не просто верьте тому, что говорят СМИ, потому что они покажут вам то, что хотели бы, чтобы вы увидели их глазами Не доверяйте всему, что вы слышите, и возвращайтесь к своим корням, чтобы выяснить проблему и как лечить себя изнутри и снаружи, потому что простая таблетка или укол не могут ее решить.
Андрей – Я бы хотел добавить, что для меня, это проблема принципа. Даже если кто-то вырабатывает чудесное лекарство, то имеет ли право этот производитель заставлять меня принимать это лекарство? Я не имею права заставлять никого в мире что-то принимать. А сейчас получается, что какие-то компании вырабатывают что-то, и с помощью руководителей стран заставляют всех покупать их продукт. Я хочу иметь чистый разум и чистую совесть перед своими детьми. Я не могу кому-то говорить идти и делай этот укол, потому что я не знаю какие могут быть от него последствия. Особенно детям, у которых очень маленький риск заболевания тяжелой формой ковида, нельзя заставлять их брать сейчас этот укол, потому что мы не знаем какие последствия будут через 20 лет. Поэтому я говорю людям, что нужно чтобы кто-то встал против этой тирании. Если люди будут продолжать молчать, то в следующий раз будет еще больше тирании. К сожалению, многие доктора и работники медицины просто из-за денег и комфорта решили делать как им сказали.
Татьяна – Да, все хотят получить свою зарплату и пойти спать спокойно, и не быть ни за кого в ответе.
Спасибо вам огромное за то, что согласились на это интервью, хочется пожелать вам стойкости и успешного труда в области медицины в этом ментально и физически не здоровом мире!
